Я уже говорила на моем канале о суперинтенданте Людовика XIV Никола Фуке, арестованном 5 сентября 1661 года по обвинению в коррупции и закончившем свою жизнь в тюрьме — в замке Пиньероль (первую часть можно прочесть тут).
И сегодня мне хотелось бы вернуться к этой части истории снова.
Мне хочется рассказать вам о том, что произошло в несколько предшествующих аресту месяцев 1661 года, по прошествии которых настолько круто переменилась судьба одного из самых могущественных и богатых людей Франции, до этого успешного финансиста и блестящего придворного.
Еще в марте-апреле 1661 года Людовик отзывался о Фуке исключительно хорошо и полагал его одним из самых способных к работе людей. В первые же дни своего единоличного правления король назначил Фуке вместе с двумя другими государственными министрами, Летелье и Лионном, в «верхний совет», исключив из него всех больших вельмож. Назначение это было огромной честью и огромным же доверием.
Людовик говорил тогда о Фуке и остальных двух: «Я мог бы, конечно, остановить свой взор на людях, принадлежащих к более высокому сословию, но я не нашел бы среди них людей, которые были бы способнее этих троих».
Людовик XIV
А уже через несколько месяцев он и слышать не желал имени суперинтенданта и мечтал уничтожить его: не только лишить жизни, но и стереть всякую память о нем.
Итак… Что же произошло?
Вы помните, что 9 марта 1661 года умер кардинал Джулио Мазарини, в течение многих лет бывший фактическим правителем Франции. Сразу после его смерти власть наконец перешла к Людовику XIV.
Тот со свойственной молодости пылкостью жаждал взяться за дело. И он в общем и целом был к этому готов.
Людовик очень хорошо разбирался во многих областях управления, но он был абсолютно не сведущим в вопросах финансов. Почему? Да потому что Мазарини, много лет занимавшийся образованием Людовика, всячески ограждал молодого монарха от этих знаний. Ему было крайне невыгодно посвящать крестника в детали своей деятельности.
Дело в том, что пока Мазарини был жив, финансовыми вопросами в королевстве занимались три человека — сам кардинал и Фуке с Кольбером. Последний являлся интендантом кардинала Мазарини и готовился управлять его состоянием. И он прекрасно знал, каким способом это состояние нажито. Разумеется, это не составляло секрета и для Никола Фуке.
«Мазарини, который вернулся [из изгнания — прим. мое] почти полностью разоренным, оставит после своей смерти 35 000 000 ливров (около двух миллиардов наших теперешних франков), сумму, превышающую кассовую наличность Амстердамского банка». (Франсуа Блюш)
Другими словами, Мазарини сказочно обогатился за время своего «правления». Собственно, «рыльце в пушку» было у всех троих. Но у Мазарини — больше, чем у остальных.
И вот наступает время, когда всем становится очевидно, что дни Мазарини сочтены.
Кольбер прекрасно понимает, что после смерти Мазарини возникнет опасная ситуация, при которой избежать выверки счетов будет крайне сложно. Так что он начал готовиться к этой ситуации заранее.
Загодя Кольбер стал собирать компрометирующие материалы на Никола Фуке и распускать порочащие слухи о суперинтенданте.
Сначала — только слухи.
Никола Фуке и Жан-Батист Кольбер. Кадр из сериала "Король, Белка и Уж"
Кардинал видел, конечно, что происходит. Но делал вид, что ничего не замечает.
Франсуа Блюш пишет: «Кардинал действительно чувствует, что здоровье его пошатнулось, он заботится прежде всего о том, чтобы сохранить свое огромное состояние, ему трудно упрекнуть Фуке в том, что тот тоже обогащается, и ему кажется чрезвычайно выгодным оставить все так, как есть».
В этот момент Мазарини в самом деле волнует совсем другое: он думает о том, что станется с его состоянием после его смерти. Ему нужно заботиться «о семье». Так что он изыскивает средства, как избежать разоблачения и, соответственно, изъятия денег в королевскую казну.
Мазарини находит способ. Он делает «ход конем». Когда ему становится совсем плохо, он… предлагает королю в наследство свое состояние, одновременно выражая беспокойство о судьбе своих племянниц и прочей родни. Людовик, который очень тепло относится к своему крестному, отказывается от «наследства».
Блюш пишет, что Мазарини «позаботился о том, чтобы Людовик XIV отказался считаться его наследником, и сделал все, чтобы избежать инвентаризации, которая разоблачила бы его служебную недобросовестность».
Таким образом, тактика Кольбера в марте-апреле 1661 года, уже после смерти кардинала, одновременно проста и эффективна. Он отмежевывается от Никола Фуке, демонстрирует непрерывно, что единственное, что для него, Кольбера, важно — благо государства. И печется он, якобы, только о нем.
Одновременно с этим, он продолжает собирать компромат на суперинтенданта. И при этом время от времени подкидывает Людовику то одно, то другое свидетельство нечистоплотности Фуке.
Он «разыгрывает из себя скромного и непритязательного королевского слугу, тщательно скрывает свое честолюбие, которое, вероятно, посильнее даже, чем честолюбие его соперника, льет бальзам на гордость Людовика XIV» (Ф.Б.)
Когда Мазарини умирает, Кольбер уже находится «на хорошем счету» у короля. При этом надо понимать, что король чувствует себя еще крайне неуютно. Он делает только первые самостоятельные шаги в деле управления королевством. Он хочет чувствовать себя сильным и уверенным, но не чувствует этого. Поэтому «скромный» Кольбер приятен ему гораздо более тщеславного Фуке. Первый бесконечно демонстрирует свою непритязательность и готовность бескорыстно служить, второй — роскошествует и изо всех сил изображает из себя уверенного, богатого и твердо стоявшего на ногах финансиста.
Кольбер и Фуке. Кадр из сериала "Король, Белка и Уж"
Фуке считает, что таким образом он может убедить Людовика в том, что незаменим на посту суперинтенданта. К кому еще может обратиться за деньгами король! Кто еще в любой момент может обеспечить государя необходимыми средствами! Даже когда в действительности это практически невозможно, Фуке прикладывает неимоверные усилия, чтобы доказать королю: у него, Фуке, всегда есть деньги на любые королевские прихоти.
Король все-таки назначает инвентаризацию наследства Мазарини и, разумеется, обнаруживает кое-что крайне неприятное. Он обнаруживает прямо-таки «неприличный контраст между сказочными богатствами кардинала и пустотой государственных касс».
«Но Мазарини был защищен доверием, которое оказывали ему королева-мать и Людовик. Он был крестным отцом короля, а его наследники — первыми вельможами государства… Как признаться перед всей Францией, что сам главный министр ободрал налогоплательщиков как липку? И тогда Кольбер подсовывает Людовику XIV версию, будто во всем виноват один Фуке». («Людовик XIV» Франсуа Блюш)
(продолжение следует)
Comments