Евгения Перова о себе, или Все, что вы хотели узнать обо мне, но боялись спросить!

А может, и не хотели - или вообще обо мне знать не знали! Теперь узнаете )))

Я думаю, что, похоже, принадлежу к категории "опозданцев".

Знаете, есть такие персонажи в фэнтези - "попаданцы", которые вдруг попадают в прошлое?

А я "опозданец"!

Потому что всё ко мне приходит поздно.

Любовь-морковь, например, случилась со мной, когда мои ровесницы уже вовсю разводились.

Первую свою вещь я написала, когда у читателей Дины Рубиной (моей ровесницы!) полки ломились от написанных ею книг.

Издавать меня стали, когда у других уже выходили пятнадцатые переиздания.

И когда к тому же разразился кризис!

Чувствую, что до экранизации дело дойдет, когда я и экран телевизора не разгляжу...

Судя по всему, я рассчитана лет на 150 жизни, не меньше!

Но недавно я поняла, что мне есть чем гордиться.

Может быть, для кого-то и странно такое признание человека, которому перевалило за шестой десяток, но что делать - так оно и есть. Мама моя в виду общей дряхлости и слабости рассудка гордиться дочерью уже не может, так что придется самой.

Тем более, что большую часть жизни я прожила в глубоком убеждении собственной никчемности.

Любимая фраза моего обожаемого дедушки была такая: "Я - последняя буква в алфавите!"

Вот с этим убеждением я и росла.

И еще - почему-то очень боялась радоваться чему-либо: подсознательно была убеждена, что тут же последует какое-то наказание Судьбы. Осознала я это, конечно, уже во взрослом состоянии.

Вот моя семья: бабушка-дедушка самые что ни на есть крестьяне, дедушка еще и ремесленник - сапожник. Один мамин брат закончил Военную академию в Ленинграде, двое других братьев - Бауманку. Мама получила только среднее образование учителя начальных классов.

До 14 лет я жила в деревянном доме без никаких удобств, потом мы с мамой переехали в комнату 19 кв. м в двухкомнатной хрущобе-коммуналке, где и живем до сих пор, правда, теперь она вся наша.

Мама у меня инвалид (ноги больные) и человек психически не сильно здоровый.

Растила она меня одна.

В метрике в графе про отца стоял прочерк.

Мне это не сильно мешало по жизни, пока какой-то студент-старшекурсник в приемной комиссии какого-то из вузов не стал ко мне цепляться по этому поводу, брезгливо вертя в руках мое свидетельство и всячески подчеркивая, что я человек второго сорта.

Никто меня особенно не воспитывал, хотя мама в детстве пыталась как-то меня организовать, но ей было некогда. Никто не водил меня ни в какие кружки и не следил за кругом чтения. В школе был кружок танцев - вечно пьяный учитель ставил нам пластинку с чардашем и дремал, пока мы что-то эдакое изображали.

Обычный ребенок из маленького подмосковного поселка.

В классе (боюсь, что и в школе!) я была самая начитанная.

Подозреваю, что сильно воображала.

Но не особенно выпендривалась, потому что пребывала в постоянной тоске по поводу собственной внешности. Страшно закомплексованная, дикая, застенчивая до такой степени, что могла не поздороваться с собственной учительницей, увидев ее на улице в компании с кем-то еще.

Примерно в таком состоянии я прожила лет до тридцати.

Это очень мне мешало - сейчас я страшно жалею об упущенных из-за этой паталогической застенчивости и неуверенности в себе возможностях.

Не буду рассказывать, каким образом мне удалось все это побороть - история долгая.

Поступила в университет я с третьего захода, и то своеобразно: сначала меня не приняли несмотря на вполне проходной балл, а потом "зачислили в порядке исключения" - моя мама написала письмо министру образования, приложив свое инвалидное удостоверение.

Ну, и балл был все-таки проходной, конечно.

Сразу после школы, пытаясь поступать в разные вузы, я поняла, что моя начитанность гроша ломаного не стоит! Все эти москвички (и москвичи) из интеллигентных семей и спецшкол знали и читали гораздо больше меня.

Я всегда чувствовала себя не в своей тарелке - везде.

Ни к селу, ни к городу.

В своем привычном окружении я была "слишком культурна", а в культурной среде - не дотягивала, как мне казалось.

Потом я пришла в Исторический музей и так в нем и работала, пока год назад не ушла на пенсию.

За 20 лет в отделе реставрации я получила высшую категорию, стала зав. сектором, потом кем-то вроде заместительницы начальника по науке. Потом мне стало скучно, потому что дальше двигаться было некуда - только в начальники, а я этого категорически не хотела.

Судьба прислушалась и меня взяли в отдел ИЗО, где я хотела тихо сидеть за шкафом и заниматься изучением акварелек и пастелек.

Не тут-то было!

Сначала я согласилась стать главным хранителем отдела, потом...

Потом умерла заведующая, и мне пришлось ее заменить.

Потом я вдруг оказалась ученым секретарем музея.

Это все произошло за шесть лет.

Да, еще попутно защитила кандидатскую!

Забыла совсем.

И написала кучу научных статей, и преподавала разные реставрационные науки в разных учебных заведениях.

Потом я на год сбежала в Реставрационный центр имени Грабаря, где пыталась быть замом по реставрационной работе, но ничего из этого не вышло, и я вернулась в родной отдел реставрации на совсем маленькую должность.

После возвращения в родные пенаты (в 2010 году) я написала все свои произведения, которые вы знаете (либо с белого листа, либо завершила начатое, но этого гораздо меньше).

Кроме "Лизы во фритюре" и "Ловушки для бабочек" - это 2005 год.

В 2006 году подруга завела мне страницу на Самиздате ( я тогда мало что умела по компьютерной части) и послала на конкурс "Гонки на шпильках" мою "Лизу во фритюре", которая сразу вошла в десятку лидеров. В качестве приза предлагалась возможность напечатать произведение, но издательство меня отвергло: все хорошо, но уж больно экзотическое место действия - музей! Надо попроще, народ не поймет.

В 2008 году я завела аккаунт в ЖЖ.

Интернет принес мне новых друзей, благодаря которым я стала сотрудничать с литературным альманахом "Белый ворон" и опубликовала две книжки: "Ловушка для бабочек" (сборник всего написанного к тому моменту) и "Друг детства" (1й вариант).

А с 2016 года мои книги издаются издательством ЭКСМО.

Не помню, когда завелся у меня Фейсбук, и не нашла, где посмотреть. А в 2016 году число друзей и подписчиков у меня резко увеличилось благодаря истории про собачку, которая уже стала, по-моему, бояном.

Точно так же в свое время разошелся мой самизатовский текст "Немного секса в холодной воде или Назову это любовью" - я наткнулась на него даже на сайте, посвященном гинекологии и акушерству.

В моей жизни было много всякого - порой очень и очень даже мрачного.

Друзья знают, что я люблю поныть и поубиваться на пустом месте.

Но что меня всю дорогу спасало, так это чувство юмора!

Чего и вам желаю!

Удачи!